В коридоре, перед новым зеркалом, прихорашивалась Анна Марковна, ожидая чего-то. Вот-вот должен был появиться гость, ради которого она трудилась весь день у плиты, гадая, чем же всех угостить. Поигрывая бровками, она разглядывала своё отражение, мысленно оценивая образ со стороны и про себя отмечая, что от такого вида у любого бы поселился бес в груди.
Все уже были в сборе и ждали в гостиной, когда же объявят начало празднования.
Был у Анны Марковны супруг, уважаемый в городе человек — Константин Платонович Корнев, крупный мужчина с седыми висками. По мнению Анны Марковной, есть у него лишь один небольшой недостаток – супруг был старше почти на двадцать лет.
Была в гостиной и Инна, дочка Константина Платоновича от первого брака, со своей подругой Зиной, белокурой весёлой девчушкой.
Вдруг до плеча Анны кто-то дотронулся. Женщина резко обернулась и спокойно выдохнула, узнав мужа.
— Пора, — сказал тот, — все гости уже на месте.
— Практически все, — уточнила жена.
— Кого ещё нет?
— Мельяженко, — чуть робко ответила та.
— Хм… Мельяженко… Кто его пригласил?
— Я, — более храбро добавила Анна, но тут же порозовела, — мы с ним вместе выросли в детском доме.
— Хорошо, хорошо, — не желавший начинать ссору, согласился супруг и поник. Отправившись назад в гостиную и проходя мимо портрета своей первой жены, он остановился, чуть покачнул головой и осторожно поправил рамку, и без того ровно висевшую до этого.
Корнев бы всё отдал, лишь бы не разлучаться с любимой. Пускай и не совсем здоровая, но только бы была она рядом. Чтобы, приходя с работы, можно было кинуться в её объятья. Но у жизни часто другие планы.
После кончины жены Константин Платонович и вовсе позабыл о спокойном сне. Сильно изменился он с тех пор – заметно постарел, растолстел. Но как-то раз привела его судьба в ресторан. Там-то его и заметила Анна Марковна. В то время она заканчивала педагогический, прочно решив для себя, что она останется в городе.
Краем уха услыхала она о горе Корнева и, подходя к столику, на коем покоилась голова никому неизвестного тогда вдовца, уже понимала, что её ждёт. Анна отвела незнакомца к себе, в маленькую комнатку, наполнила ванну, велела побриться. А наутро, когда Константин Платонович заканчивал одеваться, с ужасом осознала, что ему лет тридцать отроду.
Ко всеобщему восхищению, после второго брака Константин Платонович сильно помолодел, стал выглядеть ухоженно, постройнел — заслуга Анны Марковной, устраивавшей для мужа вечера и заводившей новые знакомства. И благодаря её стараниям, Константин Платонович всего за пару лет ощутимо поднялся по карьерной лестнице.
Анна Марковна вышла на середину комнаты, улыбаясь и собираясь пригласить гостей к столу, но её перебил один из гостей.
— Пройдёмте кушать, — отозвался Кучеров, — с утра ни крошки во рту.
— Вы не будете против, если мы пододвинем свой стол поближе к музыке? — поинтересовалась Инна, не поднимая взгляда на мачеху и как всегда обращаясь к ней с уважением.
— Как пожелаете, — бросила в ответ Анна и поспешила удалиться.
Каждый из присутствующих нашёл место по вкусу. Поднялся Кучеров. Образовалась тишина.
— Дорогие друзья! — воскликнул тот, но в этот момент в коридоре раздался звонок.
Анна Марковна тотчас подскочила с места и побежала открывать, а через несколько мгновений очутилась на пороге с молодым человеком, хорошо одетым и обладавшим густой рыжей шевелюрой.
Кучеров, так и застывший в том же положении, заприметив своего подчиненного, в удивлении вскинул бровью, сощурился и едва не выпалил: «Не в то место ты зашёл, товарищ». Но заметив, что хозяйка предложила гостю сесть рядом с ней, быстро замолк.
— Добрый вечер, — отозвался гость, не двигаясь с места, явно сконфуженный под взглядом начальника.
— Присаживайтесь, — учтиво предложил Константин Платонович, игнорируя чувство неловкости гостя.
Мельяженко, игнорируя намёки хозяйки, прошёл к столу, за которым сидели Инна и Зина.
— Дорогие друзья! — вновь начал Кучеров Позвольте поднять этот бокал за радость Константина Платоновича и Пелагеи… То есть, Анны Марковны! — Кучеров на секунду осёкся, подбирая слова. — Вы только гляньте, — он обвёл рукой квартиру, — В какой обстановке празднуем! Не квартира, дворец! Предлагаю выпить за это!
Анне Марковной до безумия желала оказаться поближе к Дмитрию, разузнать о его жизни, или рассказать что-то о своей. Но тут её взгляд привлекла Инна — та тоже глаз не отводила от Дмитрия. В сердце словно иголкой ткнуло нарастающее в груди чувство ревности.
А Инна и впрямь следила за новоиспеченным гостем. Она находила в нём нечто привлекательное. В её потаённых мыслях возникал образ того самого, с кем бы провела девушка остаток жизни. И что-то ей подсказывало, что он вскоре должен показаться.
Мельяженко вырос в детском доме, в деревянном здании, стоявшем на берегу речки Лалы.
Немало воды утекло с тех пор. Дмитрий выучился в училище на монтажника, кое-как закончил вечернюю школу, параллельно мечтая об институте. Но точная наука не поддавалась ему, выявляя явную нехватку знаний.
Бывало он выбирался вечерами на прогулку, получал приглашения от молодых барышень на танцы, но лишь отмахивался и говорил, что ему не до того. Ведь им было невдомёк, что сердце его давно уже занято одной лишь Анюткой.
Они виделись у реки, на краю бережка.
— О чём ты думаешь? — выпытывала подруга детства, к концу прогулки.
— Да так, ничего.
В последнем письме, которое Дмитрий получил в армии, она сообщила, что выходит замуж и просит за это прощения.
Отслужив, Мельяженко неожиданно столкнулся с ней. Но уже не с Анюткой, а с Анной Марковной Корневой.
— Как поживаешь? —поинтересовалась та.
— Неплохо.
— Не нашёл себе спутницу?
— Не нашёл.
— Так и не простил?
— Не стоит об этом говорить.
— Хм… К слову, у нас в субботу новоселье, хотела позвать тебя. Приходи к семи.
Мельяженко был готов к этой встрече. Долго прокручивал фразы в голове, составлял из них предложения, чтобы выплеснуть всю обиду и боль в лицо бывшей подруги. Но стоило всему произойти, и пыл сошёл на нет. Между той девчушкой из детства и женщиной, только что пригласившей его, не было ни капли сходства. Время сильно изменило её, сделав такой незнакомой, растерявшей юную застенчивость.
Дмитрий испустил тяжелый вздох, доставая сигарету и прикуривая её.
— Здесь никого? — прозвенел рядом голос Анны Марковны.
Приблизившись, она точно приклеилась к нему, устроив свою голову ему на плечо.
— Боже, тебе и невдомёк, как я пьяна! И всё по твоей вине. — Но на гостя смотрели абсолютно трезвые, с толикой ласки и пылающей страсти, тёмные глаза.
— Не притворяйся, прошу тебя. Вы мужчины все одинаковые, и ты не святой.
«Верно, не святой. Но и подлецом не буду».
Когда в гостиной появился Мельяженко, Инна стояла у магнитофона.
Заиграла музыка. Дмитрий приблизился к ней, склонив голову в приглашении:
— Прошу.
И они закружили в танце. Инна двигалась плавно, без капли скованности. Держа её за талию, рыжеволосый гость всё рассуждал: «Легка, как пушок. Посадить бы себе на ладошку, да любоваться. Убежит ведь, если не удержать, и даже не поздоровается. А в её обществе так хорошо. Попытать удачу и поухаживать?».
Инне также приглянулся Дмитрий. Приглянулись его сильные руки. «Неужто я ему совсем безразлична? — подумала она, — Нужно это исправить! Очаровать весельем и улыбками. Ведь он такой привлекательный, и смотримся мы вместе хорошо. А что если он сейчас меня поцелует?! Нет, побоится».
Заметив гостя в компании Инны, Анна бросилась к столу, наспех наливая рюмку и осушая её
— Константин Платонович, — бросилась на грудь мужу хозяйка, — я так хочу танцевать, молю…
Корнев, взяв жену за руки и стараясь не обидеть, любезно произнес:
— Из меня неважный танцор, Аннушка. Не смог я раньше научиться, а сейчас и пытаться не стоит.
Женщина сникла, горько усмехнувшись, и опустилась на стул.
— Не по душе мне танцы, — добавил Кучеров.
Инна с Зиной отошли к окну, глядя в него словно в зеркало и прихорашиваясь.
Анна Марковна поспешно созвала гостей к столу, а сама крутилась рядом с мужем, приставая к нему с неловкими речами, без капли стыда чмокая его в щёку и называя ласковыми именами.
Константин Платонович ёжился от неприязни, несколько раз безуспешно пытаясь остановить жену. В конце концов, он скромно шепнул:
— Прекрати это. Молю, перестань.
Анна Марковна прикрыла личико ладонями и рухнула на диван.
Константин Платонович, презрительно оглядывая квартиру словно чужую, вдруг произнёс:
— Я и Инна переедем в старую квартиру. Зачем эти хоромы?! — он открыл рот, собираясь продолжить, но, бросив взгляд на диван, смолк на полуслове. Только махнул жене, давая понять, что тут и так всё ясно.
— Константин, — поднялась с дивана хозяйка, вытираясь платком, и добавила совершенно спокойно — я не смогу оставить вас.
— Это отчего же? — удивился тот.
— Я была не до конца уверена, но думаю… Думаю, что я беременна.
— Беременна? Как это беременна? То есть, хм, да, почему бы и нет?
— Благодарю за ужин, — подал голос Дмитрий, поднимаясь со своего места и направляясь в дальний темный угол комнаты. Он всё гадал, догадается ли выйти к нему Инна и ждал. Девушка разгадала его намёк.
А спустя несколько лет по полу уже раздавался топот детских ножек, принадлежащих маленькой копии Мельяженко — Коле, точнее, Николаю Дмитриевичу.
В семье Корневых тоже родился сын — Марк, перенявший от мамы умные чёрные глаза.
И так проникся по отношению к детям Константин Платонович, что рассаживал каждого на коленях, да весело припевал: «По кочкам, по кочкам, по маленькой дорожке, в ямку — бух!».
