В кабинет психолога зашла маленькая девочка, больше похожая на мальчишку из-за короткой стрижки. Бесформенные штаны и растянутая футболка дополняли «образ». Ребенок кричал на директрису и просил вернуть домой к маме. Психолог пытался успокоить девчонку, рассказывая басни о том, как в детдоме весело и интересно:
— У нас здесь занятия разные. Ты любишь больше танцы или рисование? На полдник дают сырки вкусные с шоколадом. Тебе понравится!
Лида никогда не пробовала сырков, она их даже не видела. Ей было семь лет, но она ни разу не каталась на каруселях и не отмечала день рождения. Родители пьющие, вот органы опеки и изъяли ребенка из этого ада.
Заведующая рассказала, что Таня жила в ужасных условиях. Полная антисанитария. Девочка не знала, что такое чистить зубы и мыть голову. Родители не беспокоились этим, их вообще мало волновали родительские обязанности. По решению суда их лишили прав на ребенка, поэтому дочку направили в местный детский дом.
Мы наблюдали за ней и плакали — она рвалась к маме. Она хотела домой и отказывалась от всего, что мы ей предлагали. Она согласна быть грязной, холодной, вдыхать перегар и сигаретный дым, но видеть родителей, которые плевать на нее хотели.
Таня попросила психолога об услуге. Девчонка захотела позвонить домой. Мы долго отговаривали ее, но все-таки таки снизошли. Она знала, что родители в пьяном угаре не поднимут трубку, поэтому хорошенько прикрыла динамик. Девочка импровизировала, пытаясь ввести нас в заблуждение:
— Андрей, это Таня. У вас все хорошо? У меня? Тоже! Когда за мной вернетесь? Хорошо, договорились. Передавай привет маме, я скучаю очень.
Все это время мы слышали лишь длинные телефонные гудки. Таня отдает телефон, улыбается и сообщает, что скоро мама вернется за малышкой.
Если бы родители пересмотрели свое отношение к ребенку, суд бы мог восстановить их права. Такое возможно только при положительной динамике в поведении отца и матери. Им нужно избавиться от вредных привычек, вылечить алкоголизм и научиться ухаживать за дочкой. Кроме этого, они могут в любое время наведываться к ребенку, пока длится судебное разбирательство.
За все время, пока Танюша находилась у нас, они пришли лишь однажды. Спустя год. Принести торт, поцеловали и раскритиковали платье, в котором была одета дочка. Ну, да, детдомовцы не одеваются в модные наряды, что дадут — то и носят. Девочка потащила их в свою комнату, чтобы показать рисунки. Кроме равнодушия, ничего на лицах родителей не прослеживалось. Весь день Таня смотрела на маму и будто задавала немой вопрос. Но надежда испарилась после слов матери: «Уже поздно, нам пора домой, прощай, Таня!».
Мне кажется, уже ничто не способно вернуть радость в эти детские глаза. Не знаю, сможет ли она когда-то кому-то довериться, если ее предали самые родные люди. Сможет ли она полюбить своего мужа, детей? Стать матерью и счастливой женщиной? Я искренне надеюсь, что все детские травмы не аукнутся во взрослой жизни. Мне очень хочется, чтобы Танюша попала в хорошую семью и узнала, что такое материнская любовь. Чтобы ее отогрели, залечили все раны, подарили тепло и ласку…
В России огромное количество детдомовцев с живыми родителями. Не все они алкоголики, просто дети для них обуза. Около 10-20% от всех ребят являются круглыми сиротами. Остальные же дети в нашем учреждении социальные сироты, их родителей лишили прав, некоторые же добровольно сдали детей в приют. Такое число было лишь в военные времена, когда женщины и мужчины умирали в боях. Что делать? Как с этим бороться? Как научить взрослых нести ответственность за свои поступки? Как привить женщинам материнский инстинкт? Можно ли что-то предпринять? Какие методы борьбы можно использовать?
