Когда мне исполнилось два года, отец бросил все и ушел к другой женщине. Мама воспитывала меня одна и постоянно попрекала тем, что я не даю ей устроить свою личную жизнь. Я каждый раз слышал, что она купила мне ботинки вместо понравившегося платья, шапку вместо новой косметички. В ее слова я не верил. Деньги у нас были всегда.
Я совсем не виню отца, он ушел, так как кончилось терпение. Она контролировала все, унижала всех, вечно вычитывала морали и упрекала во всех земных грехах. Конечно, такого бы ни один мужчина не выдержал. Я был вынужден терпеть, выхода не было. Папа меня с собой не звал.
Мать всегда говорила, что у нее нет денег. Мне не покупала игрушки и сладости. Я ходил несколько лет в одной и той же школьной форме, она пришивала мне лоскутки внизу рукавов и брюк. За собой родительница следила, наряжалась как кукла и через день бегала в парикмахерскую. Нет, она не работала, ее спонсировали любовники, которые ночевали у нас. Сколько их было, я уже и не вспомню.
Я был рад, что мне не покупают одежду за их счет, поэтому гордо носил свою потасканную форму. Эти мужики смотрели на меня как на мебель, порой даже не здоровались со мной. Маму они тоже женщиной не считали, а просто куском аппетитного мяса.
Когда я перешел в 10 класс, я нашел себе подработку. После уроков расклеивал объявления и собирал деньги на нормальную одежду. У матери я ничего не просил, из дома не выгоняет – уже хорошо. Чем старше я становился, тем больше осознавал, что я ей не нужен. Я рос сам по себе, да и заботился сам о себе.
Мы жили в одном доме как чужие люди. Порой обменивались дежурными фразами, но никогда не говорили по душам. Вскоре мать подсела на стакан, стала курить, ее жизнь катилась в пропасть…
Я поступил в университет и переехал в студенческое общежитие. Условия там были не шикарные, однако мне было все равно. Соседи мне попались хорошие, мы сразу сдружились. Мама вообще обо мне позабыла, не прихожу домой – и хорошо. Она не звонила, не писала, не хотела встретиться, она даже не знала, где я и чем занимаюсь. Я и смирился с этим.
Я решил просто забыть о матери и жить для себя, детдомовцы как-то же живут!
Прошло тридцать лет. Я нашел хорошую работу в другом городе, женился и стал отцом. У меня прекрасная заботливая супруга, а старший сын уже и дедом меня сделал.
Я иногда вспоминал свое детство, обида, боль и грусть до сих пор живут внутри. Теперь я стремлюсь быть лучшим для своих родных, чтобы никогда не столкнуться со своим прошлым. И дети, и жена меня любят просто так, а я буквально купаюсь в их любви, ведь недополучил этого в детстве.
Однажды мне пришло письмо от мамы. Как она узнала мой адрес, я не знаю. Вот текст телеграммы: «Сынок, пожалуйста, навести меня».
Она раньше даже не называла меня так. Обычно обращалась «эй ты!» или «негодяй!». Эта телеграмма обрушила весь мой покой. Раньше я думал, что поставил точку в этой истории, но вдруг очередной прилив злости накрыл меня с головой. Я решил поехать к ней, посмотреть на нее. Попросит прощение – прощу, если будет и дальше себя так вести – развернусь и уеду.
Когда я позвонил в дверь, мне открыл какой-то незнакомый старичок. Он был опрятным и трезвым. Он провел меня в спальню. Там было чисто и убрано. Я думал, мама давно уже осталась без квартиры и шляется где-то с местными алкашами.
Она была бледной и слабой. Глаза были такими же равнодушными и пустыми.
— Сын, подойти ко мне…Ты знаешь, мне осталось совсем немного…Я хотела увидеть тебя. Ты всю жизнь по стране скатился, к матери не приезжал. Я же вырастила тебя, на ноги поставила, а благодарности никакой…
— Ты в своем уме? Я вижу, ты совсем не изменилась. Ты всю жизнь меня упрекала в своих жертвах. Зря я приехал. Ты ничего для меня не делала, ты жила для себя!
— Сын, не надо так…
— С сегодняшнего дня я тебе не сын. Что ты от меня хотела? Зачем телеграмму отправляла?
— Хотела сказать, что не держу зла на тебя…За то, что не заботился, не вспоминал, за невежество твое и безразличие…
Я многое хотел бы ей сказать, но решил не терзать свою душу. Я просто ушел. Мои слова ничего бы не изменили, она и умрет со своим мнением. Я сел на лавку и расплакался как ребенок. За эти годы накопилось столько обиды, что держать в себе я ее уже не мог.
Я уехал домой к своей семье. Я не знаю, жива ли мать или нет. Мне не интересно.
Я больше не обижаюсь на нее, просто отпустил. Я отделился от нее и стал самостоятельной личностью.
