Моя родная сестра имеет такую странную особенность. Она чрезмерно
возносит своего ребёнка и полагает, что окружающие должны испытывать то
же, что и она.
Но это вот очевидно не так.
Дите ее всего пять лет. Ничего не имею против — мы ведь его все, конечно,
любим как ближайшую родственницу, но не ничего более. У нас и своих
хлопот с собственными ребятишками хватает.
А вот сестричка моя почему то вталдычила себе, мол, её доченька крайне
редко одарованный, особенный ребёнок. Обращаемся мы к нему должны не
иначе, как ангелу. А так, как ангелы не грешат — все, что натворил этот
ангел мы в обязательном порядке должны прощать.
Ну, во всяком случае так желает она сама. Вот поэтому то и никто не особо тешится, когда она приходит в гости. Да и к ней самой ходить тоже ведь не особо комфортно.
Вот только так получилось, что мы не только родные сестры, а и
сотрудницы, так работаем в одной и той же фирме. Поэтому то мне и
необходимо было кое что обсудить.
— Приходи, — сказала сестра по телефону. — Я омлет твой любимый буду
готовить. К обеду подтягивайся, жду.
Да, на кухне она мастерски все делала, а уж тем более её фирменный омлет.
Я уже собираюсь, — кратко пообещала я и повесила трубку.
А сама побежала в поисках ключей от машины. Думаю, по пути еще заеду
каких нибудь вкусняшек в булочном возьму. Без чая точно не обойдётся.
Ну приехала я в общем, а она сидит и кормит своего ребёнка, жестом
приглашая меня присоединится к ним за стол. Сажусь я значит, слово за
слово и тут она мне говорит:
— Кушай, — говорит отодвигая тарелку с заметно потрепанным омлетом. —
Это Томочка моя не доела.
Тут то меня и спротивило:
— А чистых тарелок нынче в доме совсем не держат? — еле сдерживая
эмоции поинтересовалась я.
— Моя Томочка — самый чистый ребёнок. И руки у неё всегда самые
чистые, — ответила сестра, подтягивая ближе к себе ребёнка, который
сидел и колупался в носу.
Все, после того я фыркнула и больше никогда не заходила на обед к своей
сестре.
А как поступили бы вы на моем месте?
