Иван с Ниной дали жизнь двум детям — Вовке и Любке. Жуковы жили неплохо, работали на одном заводе и трудились во благо семьи.
Поселок был хоть и маленьким, но было там всего достаточно. И клуб, и аптека, и магазины. Наши герои скотину держали — это тоже им доход приносило. Деньги не тратили на продукты, все свое выращивали, поэтому каждую свободную копейку откладывали. До 45 лет накопили 50 000 рублей. В то время за эти деньги можно было три квартиры или 5 машин купить. Но они тратить накопления не спешили, все на сберкнижках держали.
Дети выросли. Сын в армию собирался, а Люба в техникум поступила. И вот как-то вечером Иван предложил своей жене вложить куда-то деньги, будто чувствовал что-то неладное.
— Нинка, а, может, купим квартиру и будем в городе жить? На заводе сокращают, огород этот уже комом в горле сидит. А если предприятие закроется, то и все аптеки, магазины закроются. Как мы здесь жить-то будем?
Нине не понравилось предложение супруга. Она хотела хотя бы до пенсии дотерпеть, а потом уже решать, что делать дальше.
Тут уже и сын с армии вернулся, на механика выучился и в городе обустроился. Дети приезжали в деревню только по праздникам, все домашние хлопоты взвалились на плечи старших Жуковых.
Вскоре Любка замуж выскочила и поселилась в доме свекрови на краю города. Она будто опять вспомнила деревенскую жизнь, хотя всегда желала жить в квартире. Мылась в тазике, туалет — на улице. Была недовольна, но молчала, ведь тогда уже под сердцем носила сына. Сразу после рождения махнула она к родителям, там хоть помощь какая-то будет.
Приехал потом Сашка жену навестить. Он сказал, что завод организовывает жилищный кооператив, но деньги нужны. На трешку —- 10 000, а на двушку — 7 000. Люба скромностью не обладала, сразу начала у родителей просить финансы на трехкомнатную квартиру. Поплакала, поистерила, смиловались родители и дали денег. Иван за ужином сказал:
— Денег мы дадим, чтобы внук в нормальных условиях жил. Больше 10 000 от нас не ждите, надо еще Володьке помочь с жильем. За остаток мы с мамой себе недвижимость в городе купим на старости лет, тоже уже устали от деревянного сортира и вечной работы.
Шли годы. Вовка тоже начал квартиру себе искать, чтобы в Сибирь не отправили, а по прописке распределили. Он прибыл на телеграф, чтобы сообщить об этом родителям.
— Сынок, что случилось у тебя? Что за важные переговоры?
— Я квартиру нашел двухкомнатную за 10 000, дадите?
— Ладно, — вздохнула Нина.
Когда сын прибыл за деньгами в деревню, мама свое решение изменила:
— Женишься, тогда и поговорим. Ты пропадешь один в квартире, притон там устроишь. Девки будут вешаться из-за городской недвижимости. Потеряем мы тебя, поэтому пока вынуждены отказать.
— Какой притон? Какие девки? Я уже не маленький. Вы поймите, если я сейчас квартиру не куплю, меня отправят в какой-то Мухосранск. А невесты у меня нет! — сказал Володька, обиделся и уехал.
Когда дошло дело до квартиры Любки и Саши, оказалось, что 10 000 мало. Других денег у них не было. Однажды им предложили покинуть ЖК, если взнос нечем платить. Александр так и сделал. Деньги они положили на сберкнижку и начали ждать лучших времен. Просчитались — сгорели окончательно. Как и Жуковы старшие, которые на сберегательных книжках держали все свои накопления.
Супруги утешали себя тем, что деньги пропали не только у них. Володька рвал и метал, ведь мог уже давно жить в своей квартире, если бы не принципиальность матери.
Спустя десять лет Нина умерла, а через три года и Иван. Зять им подарил дом, где они и умерли. Ему от завода полагалось, вот он и сделал подарок. Сам он с Любкой жил в малосемейке с общей кухней, так как жена и мечтала. Володька женился, стал отцом и сам заработал себе на трешку.
Так как старики не оставили никакого завещания, дети должны были поделиться сами, но у них ничего не получалось. Сашка утверждал, что деревенский дом их, ведь он обменял его в устной форме на городской. А Володька был против такого формального обмена, тем более, родители успели дать сестре 10 000 рублей в свое время. Так им и не удалось мирно все решить, не могут ни продать, ни переоформить. Стоит в селе и разваливается. Они не разрешают друг другу сдавать дом или продавать часть.
А домишко давно уже потеряло нормальный облик. Еще пару лет и сгниет наследство.
